Редактор — Алёна Занковец.
Иллюстратор — Навэль Баркат.
— Списать дашь? — почувствовала удар по стулу Аня, рыжеволосая девочка тринадцати лет.
— Еще раз так сделаешь, и я тебя поколочу, — сказала она не оборачиваясь, вполголоса, но весь класс ее услышал.
Аня относилась к тем людям, которые могли приручить удава одним только взглядом. Справедливости ради замечу, что это экспериментально не доказано, но мне было бы жаль удава — они и так пресмыкающиеся.
— Ты же девочка, совсем что ли! — темноволосый мальчик того же возраста возмущенно покрутил пальцем у виска.
— Я — Клюква! А эти твои “девочки”, Петя, — гендерные стереотипы!
На этих словах Аня повернулась к собеседнику и посмотрела на него в упор. Петя изо всех сил старался не отводить взгляд, но не выдержал и развернулся к окну, в котором встретился с ее отражением: огромная копна рыжих волос и огромное количество ярких веснушек — как тут не ослепнуть?
Не знаю, чем бы все это закончилось для Пети, но раздался спасительный звонок и шестиклассники, как полагается, бросились к двери. Дверь, как и полагается, вела в кроличью нору, где могло случится все, что угодно, — в большую перемену. Оно (все, что угодно) и случилось.
Аня, девочка, Клюква двенадцати лет в большой перерыв всегда бегала домой “перекусить”. На первое у нее шел суп от первой бабушки, на второе — блюдо от второй бабушки. Обычно это был кусок курицы (я бы сказала, вся курица), картошка или каша. И, конечно, булка с чаем от мамы. Аня не расстраивалась по поводу своего большого веса и никогда не сравнивала себя с другими девочками. “Эти щечки! Ни у кого таких нет”, – в два голоса пели бабушки.
Щечки, которых ни у кого нет, Аню волновали мало, а вот то, что она ребенок-вундеркинд — это, пожалуй, ложилось на вторую чашу весов, где “на первой лежала курица и остальные присмаки”. Ведь никто из ее ровесников и даже старшеклассников не мог похвастаться теми знаниями, что ей давались проще простого: математика, химия и даже, представьте себе, физика!
Никто — до сегодняшнего дня….
— Ба, — я дома! — наша героиня небрежно открыла дверь и, так же небрежно швырнув рюкзак в угол, прямиком отправилась на кухню — руки мыть вундеркиндам не обязательно. Но, войдя туда, остановилась. Среди знакомых ей ароматов вдруг оказался чужой — на столе стояла тарелка с рыбой. За столом сидел юноша. Юноша ел булку. Ее булку.
— Не поняла... — нахмурилась Аня и угрожающе сложила руки перед собой. Молодой человек вжался в кухонный диван. — Ты это кто? — не сводя глаз с худенького бледного паренька, спросила Клюква и оперлась на дверь.
— Я… Валик, сындвоюроднойсестрыподругивашейбабушки, — затараторил он. — Я еду на Олимпиаду, и вот… этот самолет только завтра вечером... Ваша бабушка разрешила нам c моей бабушкой остановиться у вас до… Сами они это… на рынок ушли…
Клюква резко шагнула к нему.
— На какую еще такую олимпиаду? — Аня оперлась руками о спинку стула и уставилась на парнишку. Валик выронил кусок недожеванной булки.
— Международную. По физике. Я занял первое место по республике, вот еду в Гонконг…
Время для Клюквы остановилось. Дыхание тоже. Весь тот день заново промчался у нее перед глазами: день, когда она заняла второе место на республиканском конкурсе юных гениев. Тогда ее даже хотели отвести к школьному психологу — так тяжелы были переживания нашей Ани по поводу первого большого поражения. И вот, собственно, причина ее переживаний сидит напротив и уплетает чужой полдник. Как будто мало того, что он отнял у нее первое место — теперь еще и булку.
Аня закусила губу и смотрела, как она это умеет, сквозь противника. Валик, кажется, перестал дышать.
И тут, совершенно неожиданно, она резко изменилась в лице, так же резко оказалась у холодильника и достала оттуда все, что там было.
— Угощайся! — сказала Аня и широко улыбнулась. — Я скоро вернусь, мне надо в школу. — На прощание она даже кокетливо помахала недоумевающему гостю.
В школу наша героиня мчалась с такой скоростью, что за ней стоял столб пыли — нужно было успеть до начала урока, не до манер. Не успела она влететь в класс, как мигом бросилась к Пете.
— Э-э-э, успокойся! — завопил Петя и встал в позу защиты. — Я намерен драться!
— Да не буду я тебя трогать, иди сюда, — она схватила его за руку и вытянула из класса под пристальными взглядами одноклассников: что Клюкве могло понадобиться от двоечника Пети?
— Хочешь, я буду до конца учебного года делать за тебя все домашки по физике?
Петя удивленно поднял правую бровь.
— Ты что ела на обед, а? Клюква? — немного нахально спросил он.
Так обычно ведут себя люди, которые чувствуют, что другой человек у них во власти.
— Ты же не думаешь, что это просто так? — она выпрямилась и поправила волосы — нельзя же, в конце концов, вот так запросто терять свой авторитет.
— Что надо? — Петя закрутил ногу за ногу.
И тут Клюква выдала весь план: нужно во что бы то ни стало помешать ее гостю попасть на международную Олимпиаду. Петя посмотрел ей в глаза. Кажется, в первый раз за все эти годы.
— Химия и математика, — хладнокровно произнёс он.
Клюква сжала челюсть и прищурила глаза — не привыкла она, что с ней торгуются.
— А ты не обнаглел, а Петр?
— Ну лан, — сказал тот и повернулся, чтобы уходить.
— Тихо-тихо! — в голосе Ани послышались нотки отчаяния.—Будет тебе и физика, и химия, и математика, только помоги.
Петя видел ее такой впервые. Это ж надо: госпожа всезнайка просит о чем-то Петю, с которым здоровается через раз (через три, на самом деле). И теперь Петя — он нужный. Приятно же.
— По рукам!
Всю ночь наши юные герои провели без сна: Петя вынашивал план, Клюква просчитывала все возможные вероятности и погрешности этого плана. Три бабушки тоже не спали — всю ночь вспоминали молодость. Только Валик спал глубоким сном, не подозревая, в какую заварушку угодил.
На утро объявили боевую готовность.
План был простым, но изощренным. Клюква должна была выманить Валика на прогулку и забрести так далеко, чтобы нарваться на Петю-хулигана. А убегая, они спрячутся в гараже, который Петя закроет, и на самолет уже никто и не успеет.
Валика долго уговаривать не пришлось. Оказалось, он жутко любил аттракционы, а в его маленьком городке их не было. А может, он просто не рискнул отказать нашей героине, помня первый день их знакомства.
Итак, они направились в парк. По дороге завязалась милая беседа про перспективы квантовой физики.
Мне даже интересно, как закончилась бы эта история, если бы Валик не посягнул на святое:
— А почему Клюква? — спросил он, лизнув фиалковое мороженое.
Клюква остановилась.
— Что? — переспросила она.
— Почему тебя зовут клюквой? — теперь переспросил Валик.
Аня принялась рассматривать краску на карусели.
— В смысле почему? Это же очевидно, разве нет? — возмутилась она, и ее щечки налились румянцем. — Потому что... потому что... я яркая и запоминающаяся! — Аня гордо вскинула свои пышные волосы и ускорила шаг.
— Завидую… — вздохнул тот и и откусил едва не половину мороженого.
Аня повернулась к нему.
— Что ты делаешь? — снова остановилась.
— Завидую, говорю. Вот со мной никто дружить не хочет, потому что я ботаник, изюмом называют, — сказал Валик и задумался. Наверное, вспоминая изюм.
Аня внимательно посмотрела на него.
— Потому что вкусный и мелкий? — тихим голосом спросила она.
— Скажешь тоже! Потому что его достают из каши и выбрасывают, словно мусор. Никто со мной не хочет дружить, потому что я как изюм. А изюм в каше и вправду невкусный, — сказал он и уставился на мороженое, которое вывалилось из рожка на асфальт.
По лицу Ани было заметно, что в ее голове сдвигаются литосферные плиты — справедливости ради отмечу, что мыслительные процессы такой мощности не каждому под силу вынести. Скулы над щечками напряглись, глаза стали влажными, ладошки вспотели.
— А знаешь… — собиралась она что-то сказать, но именно в этот момент появился Петя и с криком полетел на Валика.
И тут случилось страшное: план с грохотом рухнул, как и сам Петя. Клюква неожиданно огрела налетчика сумкой со всего маху.
— Беги, Валик, Беги! — закричала она перепуганному гостю.
Пятки Валика видны были разве что возле Гонконга…
***********************************************************
Где-то возле парка аттракционов один мальчик, пораженный ударом и неожиданным поворотом судьбы, пытался отряхнуться от грязи, а по соседству, вытирая слезы и рот от недоеденного мороженого, в кустах громко плакала Клюква.
Когда Петя понял, откуда эти странные всхлипы, он осмотрелся по сторонам: не перепутал ли чего. Что делать с плачущей девочкой, а особенно, если эта девочка - Клюква, он понятия не имел.
— Ты это чего? — он присел рядом с ней.
— Расскажешь кому-нибудь — получишь, — сказала Аня, все еще всхлипывая.
— Клюква, ты...
— Не зови меня так!
— Ты же сама!.. — начал Петя. — Ты же сама — яркая и...
— Кислая и горькая! — перебила она его.
— Что? — не понял тот.
— Кислая и горькая. Именно поэтому со мной никто дружить не хотел и поэтому меня так назвали в первом классе.
Петя нахмурился. Литосферные плиты все-таки не его стихия.
— Но ведь...
— Знаешь, сколько усилий мне понадобилось, чтобы всех запугать?!
Петя почесал затылок. Слишком много потрясений.
— А как же Олимпиада? Теперь Валик вместо тебя...
— Не хочу на Олимпиаду, — вытирая слезы, ответила Клюква, — хочу на карусели! — она посмотрела ему прямо в глаза, но как-то мягко и по-доброму, все еще всхлипывая, но уже тихонечко.
Петя вскочил на ноги.
— Легко!
На аттракционах они провели весь день. То смеялись, то спорили, то много думали, как быть с обещанием делать домашку за Петю. Прерывались разве что на мороженое. А по дороге домой увидели самолет в небе и, задрав головы, провожали его взглядом и думали о чем-то важном. Вполне возможно, именно в этом самолете летел Валик, и, вполне возможно, в этом самолете могла быть и Аня, и, скорее всего, еще вчера она мечтала бы об этом. Но вероятно сегодня нашей героине куда важнее было идти рядом с Петей — с тем единственным человеком, с которым она наконец-то смогла разделить свой самый большой секрет.