Иллюстратор — Навэль Баркат
Редактор — Анастасия Бондаренко
Казалось, они знали о ней все: каждую родинку на теле, каждую мысль в ее голове. Чего она хочет, к чему стремится, что полюбит завтра, и даже имели некоторые прогнозы на послезавтра. Словно список предпочтений их дочери шел в комплекте с новорожденной. Такая проницательность заставляла подозревать эту парочку в даре ясновидения. Но тот факт, что они сами все отрицали, предавал их чутью еще более мистический оттенок.
В детстве Маша хотела стать шахматисткой. Проводя лето в деревне, по вечерам она любила наблюдать, как «деда» разыгрывает стратегические ходы сам с собой. Но Каспарова не случилось: Машу отдали в музыкальную школу. Шах и мат. Тогда Маша решила, что жизнь — это шахматная доска, а родители — король и королева. Титулованы, неприкасаемы и почитаемы. Но тот, кто разбирается в шахматах чуть больше, чем наша маленькая героиня, знает: в любой партии есть более значимая фигура, чем король и королева — сам игрок, к примеру. Но Маша этого не знала. Для нее было очевидно другое: что гречка вкуснее макарон, розовый цвет красивее синего, а нотная грамота важнее шахмат.
«Музыка творит чудеса!» — говорили ей родители и многозначительно вздыхали.
Маша невзлюбила музыкальную школу с первых нот и вторников. Как только она садилась за фортепиано, сразу вспоминала шахматы. Тишина, логика и никаких чувств.
Однажды Маша, набравшись смелости и побольше воздуху в легкие, решила попросить родителей бросить «всю эту музыку». Но увы, не найдя логического обоснования своей просьбе, вместо слов издала лишь глубокий выдох. Но вот что интересно: нелюбовь к музыкальной школе была, пожалуй, единственным еще не приватизированным чувством девочки. Может быть, поэтому Маша все-таки ждала вторников, чтобы встретиться со своими подлинными чувствами, которые обычно были надежно спрятаны. Но, отмечу, училась она на отлично: страшно было не оправдать ожиданий.
«Музыка, Машенька, способна творить чудеса!»
Закончилась музыкальная история Маши в день ее рождения. Как, собственно, и началась.
Машу разбудил собственный крик: выпускной экзамен по игре на фортепиано — нот она не помнит, пальцы заплетаются, не слушаются. Не сдала. Это же надо такому присниться, да еще и в день рождения!
— Ненавижу музыку! — закричала Маша в ярости и тут же огляделась, нет ли кого рядом.
Праздник в честь тринадцатилетия обещал быть грандиозным. Пригласили всех «ближайших» родственников по обеим линиям. Перечислять их я не буду, просто скажу, что для празднования пришлось арендовать трехэтажный коттедж. Позвали и некоторых одноклассников, с которыми не то чтобы Маша очень дружила, но чьи родители дружили с родителями именинницы. Но оказалась на празднике одна настоящая подруга Маши — Лиза, которую все называли проныра. Она странным образом всегда оказывалась там, где ее не ждали. Стол был накрыт как на свадьбу. Место именинницы — во главе. И сто пар глаз по сторонам. Застенчивой Маше пребывать в эпицентре события было очень непросто. Выжимая из себя улыбку и нервно теребя заусенцы, она машинально принимала подарки и сочные поцелуи в щеки.
— А эта бабуля, воняет, фу, заметила? — скривилась Лиза, когда пожилая дама в шляпке с павлиньими перьями схватила в охапку их обеих.
Лиза сидела с Машей во главе и помогала принимать подарки. То ли родители приняли во внимание факт их дружбы, то ли прозвище Лизы сыграло свою роль.
Когда официальная часть закончилась и гости, словно стадо лошадей, которых отпустили с привязей, ринулись к столу, Лиза схватила Машу и потащила к выходу.
— Стой, ты куда? — схватилась Маша за стену.
— Пойдем, пока тебя не спохватились, покажу кое-что — ты о-б-а-л-д-е-е-ш-ь! — ответила Лиза и выпучила глаза так, что стало понятно: экспонат интересный, но возможны последствия.
Маша недоверчиво глянула на подругу.
— Пойдем же! Что ты как маленькая! — Лиза знала, на какие кнопочки нажать.
— Ну, хорошо, — сдалась Маша.
Она знала, что спорить с Лизой бесполезно: та всегда получает то, что хочет.
У Лизы даже глаза заблестели, она схватила подругу за руку, и девочки выбежали из дома.
— Мы куда? Холодно ведь, — поежилась Маша.
— Здесь рядом, побежали, — крикнула Лиза и скрылась за углом дома.
Нашла подругу Маша у гаража.
— Видишь? — сказала она, толкая Машу в полутемное помещение. — Смотри!
Маша смотрела по сторонам, но ничего не видела. Как только глаза привыкли к темноте, она стала различать контуры до боли знакомого предмета. На столе с колесиками стоял огромный рояль. Вернее торт в виде рояля. Хотя установить, что в нем преобладало — кондитерское начало или музыкальное, — было крайне тяжело. Пожалуй, если бы не тринадцать свечей, и вовсе можно было обознаться. Торт был из темного шоколада, по запаху как минимум бельгийского. Крышка рояля была открыта, а на подставке для нот стояла белая съедобная тетрадь.
Лиза глаз не сводила с торто-рояля. Но Машу интересовал не он. Подойдя ближе, она читала текст в съедобной тетради. Черничным цветом умелой рукой повара было написано:
В свой день рождения я, Маша, загадываю поступить в детскую музыкальную консерваторию! Примечание: задуваешь свечи, радостно смотришь на всех гостей. Можешь всплакнуть от счастья. Не сдерживай себя, наша девочка!
В следующую секунду у Маши перехватило дыхание и перед глазами, как мультик на экране, пробежало все: и шахматы, и бесконечные гаммы, и ненавистное сольфеджио, и ночной кошмар. Маше казалось, будто у нее в груди несется стадо антилоп, гонимое разъяренными тиграми. И не смотря на внешнюю невозмутимость, она чувствовала, что внутри сама превращается в тигра.
— Машенька! Машуля! — закричал хор в доме.
Маша словно очнулась ото сна и молниеносно выбежала из гаража.
— Стой! — Лиза рванула за подругой.
Маша ворвалась в дом, не закрыв за собой дверь. В гостиной вовсю гудел праздник: расхаживали акробаты на ходулях, жонглеры подбрасывали апельсины, а фотограф с огромным попугаем на плече делал снимки всем желающим. Маша, все еще тяжело дыша, вернулась на свое место.
— Ну, ты шустрая! — Лиза догнала подругу только за столом и, пыхтя, уселась рядом. — А я знаю еще один секрет: этот попугай умеет петь «хэппи берздэй»! — засмеялась во весь голос Лиза, но, взглянув на Машу, резко замолчала. Вместо Маши на нее словно смотрел дикий зверь. Испугавшись, что это она виновница резкого изменения настроения Маши, Лиза наконец утихомирилась.
Именинница тяжело дышала и смотрела куда-то сквозь гостей. И если бы Лиза была чуточку проницательнее, она бы поняла, что Маша вообще где-то далеко. В тех коридорах, куда вход всегда открыт, а выход закрыт по техническим причинам.
К этому времени гул на празднике стоял такой, будто в разгар симфонического концерта инструменты все разом вышли из строя.
Из коридоров сознания Машу вывел звук барабана — пришло время загадывать желание. Под громкие аплодисменты выкатили тот самый рояль.
— Ну надо же! Ах, боже мой! Вы только посмотрите! — слышались по сторонам восторженные возгласы.
— Все, как Машенька любит, — смахивали с себя комплименты изрядно раскрасневшиеся родители.
Машенька сидела неподвижно.
— Маша, ну давай же, загадывай желание! — закричал тот, кого на дне рождении она вообще видела впервые.
Маша перевела взгляд на родителей: мама подмигивала, папа многозначительно поднимал брови.
«Не сдерживай себя наша девочка», — это было последнее, что подумала Маша перед тем, как разум, словно рояль на колесиках, переехал в зону недосягаемости. Под бурные аплодисменты именинница подбежала к роялю и с разбегу начала бить по клавишам с такой силой, что куски торта разлетались во все стороны. Музыканты, решив, что это условный сигнал, стали стучать в барабаны и гудеть в трубы. Попугай с перепуга сорвался с места и запутался в волосах жонглера. Человек на ходулях потерял равновесие и упал на стол. Шоколад смешался с оливье и отбивными.
— Вот это да! — ахнула Лиза, выглядывая из-за стола. — Вот это день рождения!
Маша отламывала куски рояля и бросала их в гостей. Другие дети приняли эстафету и начали швыряться едой с праздничного стола. Даже пожилая дама в шляпке с павлиньими перьями была замечена в метании котлет. Кто-то кричал, чтобы бой прекратили, кто-то смеялся и требовал продолжения. Отец успокаивал мать которая хваталась то за сердце, то за голову. В разгар вечеринки попугай, как и было обещано, начал горланить поздравительную песню. За минуту дом превратился в балаган. Я решил, что самое время подышать свежим воздухом. Выбрался из-за стола с куском шоколада на лице, и впрямь бельгийского. «Интересно, — подумалось мне, глядя на красивые облака и смакуя вкуснейший торт, — успела ли наша именинница загадать желание перед музыкальной импровизацией?» Я почему-то абсолютно уверен, что оно обязательно сбудется, ведь Машенька опытным путем доказала, что музыка и впрямь творит настоящие чудеса!